Кожа под моими пальцами была горячей и шелковистой. Я чувствовал, как его тело отвечало мне тихой дрожью ожидания, когда мои губы скользили вниз по позвоночнику. Он приглушенно застонал, вдавливаясь лицом в подушку, и этот звук был прямым приглашением, ключом, открывавшим дверь в наши самые темные фантазии.
Мои ладони раздвинули его ягодицы, обнажив сокровенное. Воздух в комнате стал густым, как смазка на моих пальцах, которую я нанес неспешно, растягивая момент. Я видел, как все его существо напряглось, а затем, на выдохе, сдалось, растворилось в полноте моего пальца внутри него. Это был лишь прелюдия, язык обещал больше.
Я наклонился, и мой язык, плоский и твердый, коснулся его самого тайного места. Он вздрогнул всем телом. Вкус его, смешанный со сладковатой смазкой, опьянял. Это был момент чистой, животной интимности, та самая отправная точка всех тех лизал анал рассказы, что мы шептали друг другу на ухо в пылу страсти. Мои губы обхватили нежную плоть, язык работал — то кругами, то надавливая, — и я чувствовал, как внутри него начинается глубокая, ритмичная пульсация, отклик на каждое движение.
Его стоны стали громче, мольбами и проклятиями. Он выгнулся, подставляясь мне еще глубже, и я знал, что довел его до той грани, где стыд превращается в единственную возможную правду. Вся эта сцена, каждый мой поцелуй и каждый его вздох — это и есть суть тех самых лизал анал рассказов, которые живут в пространстве между нашими телами. И когда я наконец вошел в него, медленно, преодолевая плотное, обжигающее сопротивление, его крик был криком абсолютного облегчения — от того, что ожидание окончено, и от того, что теперь его заполняет не просто язык, а вся моя суть.