Я никогда не думал, что моя первая близость с Марком зайдет так далеко. Всё началось с обычных ласк, с его горячих губ на моей шее и дрожащих рук, расстегивающих мою рубашку. Возбуждение было таким острым, что перехватывало дыхание. Он шептал, что хочет попробовать что-то особенное, и в его голосе звучал тот самый оттенок, из-за которого по спине пробежали мурашки — смесь желания и неуверенности. Позже, вполголоса, он признался, что давно думает об этом, изучал, читал… «Это будут наши собственные истории первого анала парня», — прошептал он, и от этих слов стало и жарко, и не по себе.
Он достал смазку, и звук открывающегося флакона в тишине комнаты прозвучал оглушительно откровенно. Я чувствовал, как по щекам разливается краска стыда — стыда за свое смущение, за дрожь в коленях и за то, как отчаянно я этого хотел. Его пальцы, скользкие и осторожные, готовили меня, и мир сузился до этого пронзительного, нового ощущения. Когда он вошел, медленно, преодолевая сопротивление, я вскрикнул от неожиданности. Это была не боль, а шок от абсолютной, незнакомой полноты, которая разрывала меня изнутри и в то же время сводила с ума. В этой точке, где смешались страх и наслаждение, и рождалась одна из тех самых интимных историй первого анала парня, о которых не рассказывают вслух, но которые навсегда меняют тебя.