Кожа его ладоней была шершавой от работы, но прикосновения — бесконечно нежными. Он рассказывал мне реальные истории про анал шепотом, в полумраке спальни, и от каждого слова по спине пробегали мурашки. Это не было внезапным порывом. Это было долгое, томное ведение, где каждый взгляд, каждый поцелуй в изгиб шеи был шагом к той самой грани.
В тот вечер он спросил снова, и я кивнула, прижавшись лбом к его горячей груди. Предвкушение смешалось со страхом, знакомым и острым. Он не торопился, его пальцы, смазанные прохладным лубрикантом, готовили меня, растягивая терпкое блаженство до предела. А потом — медленное, неумолимое проникновение. Мир сузился до точки жгучего соприкосновения, до чувства полноты, которая граничила с болью и переходила в нечто большее.
Я задышала глубже, и он вошел полностью. Стало горячо и тесно, невыносимо и прекрасно. А потом — ритм. Глубокий, властный. Каждый толчок смывал последние мысли, оставляя только тело и эту первобытную связь. И когда волна накатила, это было не просто удовольствие. Это было облегчение — от всех запретов, от собственной скованности, взрывное освобождение. Позже, лежа в сплетении конечностей, он целовал мои плечи и шептал, что наши тайны — самые лучшие реальные истории про анал, потому что они наши, прожитые кожей и доверенные друг другу в темноте.