Кожа на моих бёдрах покрылась мурашками от прохладного воздуха в спальне и от предвкушения. Я лежала на животе, а ты выбирал смазку. Звук откручивающейся крышки заставил меня сглотнуть. Это всегда начиналось так — с тишины, прерываемой лишь нашими дыханием и шелестом подготовки.
«Помнишь те наши первые рассказы? Анал, страпон, моя неуверенность…» — твой голос прозвучал низко и ласково, пальцы, смазанные прохладным силиконом, коснулись моего затылка, провели по позвоночнику. Я кивнула, уткнувшись лицом в подушку. Помнила. Как тогда дрожь была от страха, а сейчас — от нетерпения.
Ты не торопился, разминая меня, готовя. Но я уже ждала главного — того момента, когда пластиковый наконечник упрётся, начнёт давить. И вот он пришёл. Чувство распирания, медленного, неумолимого, заставило меня выдохнуть стон. Это была непривычная полнота, вытесняющая всё, кроме ощущения тебя. Ты вошёл полностью, и я замерла, привыкая, чувствуя, как внутри всё пульсирует.
«А вот это… мой любимый рассказ. Анал, страпон и твоя абсолютная покорность», — прошептал ты, начиная двигаться. И с каждым толчком распирание превращалось в жар, полнота — в опьяняющее облегчение от того, что можно ничего не решать, просто чувствовать. Дрожь пробежала по всему телу, когда ты сменил угол, и я вскрикнула. Смазка делала каждый твой уход и возвращение скользящим и глубоким.
Это были уже не просто рассказы «анал страпон». Это была наша реальность, отлитая в пластике и плоти, где я растворялась в ощущениях, а ты дирижировал моим телом, доводя до той грани, где боль смешивается с наслаждением, а облегчение наступает только с последней, сокрушительной волной.