Кожа все еще горела там, где его пальцы впивались в мои бедра. Воздух в комнате был густым, пахнущим потом, смазкой и нашим общим желанием. Он обожал рассказы про жесткий анал, шептал их мне на ухо, пока его руки исследовали мое тело, готовя его. И каждый раз я кивала, зная, что за этими словами последует волна такого интенсивного ощущения, что граница между болью и наслаждением сотрется.
Сегодня он был особенно нетерпелив. Его ладонь, щедро смазанная прохладным гелем, скользнула между моих ягодиц, и я, уже наученная, сделала глубокий вдох, стремясь к полному расслаблению. «Вспомни, о чем я тебе рассказывал», — прошептал он, и его низкий голос пробежал по моему позвоночнику. Я вспомнила. Вспомнила те самые рассказы про жесткий анал, где каждая деталь — от первого давления до полного принятия — вела к экстазу.
И когда он вошел, это не было вторжением. Это было исполнением. Медленно, неумолимо, заполняя меня собой. Боль, острая и яркая, тут же растворилась, превратившись в распирающее блаженство. С каждым движением накатывала новая волна, смывая все мысли, оставляя только тело, вздымающееся навстречу. А потом начался тот самый, обещанный ритм — жесткий, властный, безжалостный. И я поняла, что эти истории — не просто слова. Это пророчество. Пророчество об экстазе, который начинается там, где заканчивается страх.