Его пальцы медленно скользнули вниз по моей спине, задерживаясь на каждом позвонке. Я лежал на животе, уткнувшись лицом в подушку, и все мое тело было одним сплошным напряженным нервом.
— Расслабься, — его голос был тихим, густым, прямо у самого уха. — Я не сделаю тебе больно.
Но я не мог. Стыд сжигал меня изнутри, смешиваясь с диким, животным возбуждением. Я сам попросил об этом, шепотом, в темноте, после долгих недель намеков и томных взглядов. А теперь, когда холодная капля лубриканта упала в самую сокровенную ложбинку моего тела, я готов был сгореть от стыда.
Его ладонь легла мне на поясницу, успокаивающе, властно.
Я сделал глубокий, прерывистый вдох. Кончик его пальца, смазанный и теплый, коснулся моего ануса. Не давя, просто касаясь. Электрическая волна страха и невероятного удовольствия прокатилась от копчика до затылка. Мое тело вздрогнуло само по себе.
— Видишь? Ничего страшного, — он прошептал, и я почувствовал, как палец начинает мягко, с невыносимой медлительностью, входить внутрь. Это было странное, распирающее чувство. Не боль. Напряжение, которое внезапно сменилось глубокой, интимной наполненностью.
Я застонал в подушку, не в силах сдержаться. Стыд отступил на секунду, смытый приливом чистой чувственности. Его палец во мне был единственной точкой опоры во всем spinning мире.
— Да, вот так, — его дыхание участилось. — Ты такой тугой... такой горячий.
И я понял, что это только начало. Что сейчас он уберет палец, и его заменит нечто большее. От этой мысли живот свело новой судорогой предвкушения. Я был полностью в его власти, пассивен, открыт, и это было самым пьянящим ощущением в моей жизни.