Его пальцы медленно скользнули вниз по моей спине, заставляя кожу покрыться мурашками. Я лежала на животе, уткнувшись лицом в подушку, а его вес, теплый и тяжелый, придавливал меня к матрасу. Шепот в самое ухо, горячий и влажный, заставил сжаться все внутри: «Расслабься… Я буду очень осторожен».
Но осторожность растворилась в густом, тягучем возбуждении. Сначала — острая, обжигающая боль от проникновения, от которой я вскрикнула, впиваясь пальцами в простыню. Стыд вспыхнул жарким румянцем: я позволила это, я сама этого хотела, а теперь не могла сдержать ни дрожи, ни тихого стона. Боль постепенно отступила, сменившись непривычным, пугающе глубоким наполнением. Каждое его движение отзывалось низким, тугим гулом где-то в самой сердцевине моего тела.
«Тебе хорошо?» — его голос был хриплым от напряжения. Я лишь кивнула, не в силах вымолвить слова. Что-то новое, незнакомое начало копиться внизу живота — не там, где обычно, а глубже, распирая изнутри. Это было похоже на давление перед грозой, нарастающее с каждым его толчком.
И когда его рука скользнула между моих дрожащих ног, коснувшись клитора, что-то внутри сорвалось с цепи. Волна накатила не из одной точки, а будто со всего таза сразу, дикая, всесокрушающая. Я закричала, и в тот же миг почувствовала, как из меня хлещет теплая мощная струя, бьющая неподконтрольными толчками прямо на простыню. Шок, дикий стыд и невероятное, ослепительное освобождение смешались в один миг. Я услышала его приглушенное «Боже…», и мир поплыл.