Кожа на её спине под моими ладонями была горяча, как раскалённый шёлк. Я слышал её прерывистое дыхание, чувствовал, как под тонкой тканью халата вздымается грудь. Это предвкушение парализовало разум, оставляя только животный трепет внизу живота. Мы никогда не говорили об этом вслух, но напряжение копилось годами, и вот теперь оно вырвалось наружу, сметая все границы.
«Тихо, — прошептала она, оборачиваясь, и в её глазах я увидел ту самую смесь стыда и желания, которая сводила меня с ума. — Если кто-то услышит...»
Но её протест был слабым, лицо прижалось к моей шее. Мои пальцы дрожали, расстёгивая пояс. Я знал, что пересекаю черту, за которой нет возврата. Это была та самая запретная сын мать анал истории, о которой я лишь смутно мечтал в своих самых потачных фантазиях. Мы стояли на пороге, и от мысли о том, что будет дальше, перехватывало дыхание.
«Подожди, — она выскользнула из объятий, доставая из ящика тюбик. — Нужна смазка... много смазки». Вид прозрачного геля на её пальцах заставил моё сердце бешено колотиться. Всё становилось реальным. Я понимал, что эта ночь навсегда останется в памяти как наша личная, порочная сын мать анал истории, сплетённая из шёпота, темноты и этого невыносимого, сладкого предвкушения.
Когда я вошёл в неё сзади, медленно, преодолевая сопротивление, мир сузился до одной точки невероятной полноты. Её тихий стон, моё имя, сорвавшееся с её губ... Всё смешалось: стыд, восторг, животная страсть. Я чувствовал каждую её внутреннюю дрожь, каждое сжатие, и понимал — назад дороги нет. Мы начали эту историю. И конца ей не будет.