Я сидел на краху отцовской кровати, сжимая в потных ладонях стакан виски. Он налил его мне молча, а сам устроился в кресле напротив. Тишина в комнате была густой, почти осязаемой, нарушаемая только потрескиванием поленьев в камине.
«Ты должен понимать, что в этом нет ничего постыдного, — его голос прозвучал неожиданно тихо, не как обычно. — Просто… другая форма близости».
Я не смотрел на него. Стыд жёг мне щёки огненной волной. Он говорил об анальном сексе. Мой отец. Со мной. Я потянул глоток, и алкоголь обжёг горло, но не согрел ледяной комок внизу живота. Напротив, от его слов там пробежал предательский, знакомый трепет. Я ненавидел себя за это.
«Первый раз… это всегда страшно, — он отхлебнул из своего бокала. — Страшно и больно. Но если ты доверяешь человеку…»
Я рискнул поднять на него взгляд. Его лицо в мерцании огня казалось чужим — не строгим отцовским ликом, а лицом мужчины, знающего то, о чём я лишь робко догадывался по ночам.
«А ты…?» — сорвалось у меня, голос хриплый.
Он медленно кивнул, и в его глазах мелькнуло что-то тёплое, понимающее. «Да, сынок. И не раз. Это может быть невероятно. Когда тебя принимают полностью… каждую часть. Это сдача и власть одновременно».
Моё дыхание участилось. Я чувствовал, как под тканью брюк всё натягивается, пульсирует. Этот стыд смешивался с диким, запретным возбуждением. Он видел. Конечно, видел.
«Хочешь, я расскажу, как это было в первый раз у меня?» — спросил он, и его тон был уже не отцовским, а каким-то… интимно-сговорчивым.
Я мог только кивнуть, парализованный стыдом и жгучим любопытством. Моя тайная жизнь, мои ночные фантазии вдруг материализовались здесь, в этом кабинете, в