Его голос в наушниках был густым, как тёплый мёд, и таким близким, будто губы касались моего уха. «А теперь представь, что это не мои пальцы…» — шептал он, а я, покусывая губу, послушно скользила ладонью по животу ниже пупка. Аудиозапись была куплена наспех, почти со стыда, на специализированной платформе. «История для тебя одной», — гласило описание.
Я лежала в полной темноте, и только голос — чужой, но властный — направлял меня. Стыд сжигал щёки, но возбуждение было сильнее. Оно растекалось тягучим теплом от живота, заставляя бёдра непроизвольно сжиматься.
«Ты готова принять меня?» — спросил он, и в его тоне не было вопроса, только утверждение. Моё дыхание участилось. Я кивнула в пустоту, будто он мог видеть. «Скажи это».
— Да… — выдохнула я, и моё собственное признание прозвучало неприлично громко в тишине спальни.
«Медленно. Очень медленно. Почувствуй, как ты открываешься».
Я повиновалась, двигая пальцами, и острое, непривычное ощущение смешанное с лёгкой болью и всепоглощающей полнотой, заставило меня ахнуть. Это было запретно, это выходило за все мои рамки, но голос в ушах вёл меня сквозь стыд, превращая его в часть наслаждения. Каждое его слово было прикосновением, каждый шёпот — поцелуем в шею.
— Боже… — прошептала я снова, уже не понимая, стыдно мне или нет, понимая только нарастающий вихрь внизу живота, требующий большего.
«Вот и всё. Ты вся дрожишь. А теперь… давай ускоримся».