Его пальцы скользнули по моей спине, заставив меня вздрогнуть. В комнате пахло его кожей, дорогим коньяком и нашим общим потом.
— Ты уверена? — его голос был низким, густым, прямо у моего уха. Губы коснулись мочки, и по телу пробежала дрожь.
Я кивнула, не в силах вымолвить слово. Уверена ли я? Нет. Я была напугана до дрожи, стыдливость сжимала горло. Но желание — это странная, всепоглощающая сила. Оно пульсировало где-то глубоко внизу живота, настойчивое и влажное, заглушая робкий голос разума.
Он нанес масло, и его прикосновение к запретному месту заставило меня ахнуть. Не от боли — от шока. От осознания, что это происходит. Стыд вспыхнул жарким румянцем на груди, но тут же растворился в волне нового, острого возбуждения. Мое тело, предательское, выгнулось навстречу.
— Расслабься, — прошептал он, и его ладонь легла мне на живот, прижимая к прохладным шелкам простыни. — Я буду медленно.
Первое давление было непривычным, тугим, почти невыносимым. Я впилась лицом в подушку, слыша собственное прерывистое дыхание. А потом… потом граница растворилась. Острая, сладкая боль сменилась чувством невероятной наполненности, вторжением, которое переворачивало все с ног на голову. Каждый сантиметр его движения отзывался во мне глухим, пульсирующим эхом. Это было по-звериному откровенно, стыдно и невыносимо сильно. Мир сузился до точки нашего соединения, до хриплого шепота и тяжелого стука сердца в ушах.