Его пальцы скользнули вниз по моему позвоночнику, и я замерла, зная, к чему это ведёт. Мы лежали на боку, его тело плотно прижато к моей спине, а его твердость упиралась в ягодицу. Воздух в спальне был густым от пота и прерванных стонов.
— Ты готова? — его шёпот обжёг ухо, а рука легла мне на живот, притягивая ещё ближе.
Я кивнула, словно парализованная смесью желания и леденящего страха. Мы говорили об этом, я сама просила, но сейчас реальность накрывала с головой. Он медлил, давая время передумать, но моё тело, влажное и раскрытое от ласк, жаждало большего.
Первое давление было огненным и абсолютно чужим. Я вскрикнула, впиваясь пальцами в простыню.
— Больно? — он замер, и в его голосе прозвучала тревога.
— Да… нет… Не останавливайся, — выдохнула я, сама удивляясь своим словам. Боль была острой, разрывающей, но где-то в её глубине пульсировала новая, запретная точка возбуждения. Стыд обжигал щёки: я лежу, терплю, а моё нутро предательски сжимается от этого болезненного вторжения.
Он двинулся снова, уже чуть глубже, и я закусила губу. Боль отступала, уступая место странной наполненности, ощущению, что я пересекаю какую-то грань. Каждый его сантиметр внутрь был пыткой и наградой одновременно.