Его пальцы медленно скользнули вниз по моей спине, останавливаясь у самого края полотенца. Губы коснулись мочки уха, дыхание стало горячим и влажным.
«Расскажи, — прошептал он, — как это было в первый раз. Ты же обещала».
Я зажмурилась, чувствуя, как по телу разливается волна стыдливого жара. Полотенце ослабло, упало к ногам. Я стояла обнаженная перед ним, а слова застревали в горле.
«Я… я даже не знаю, с чего начать», — выдавила я, ощущая, как его ладонь легла на мое бедро, влажное от душа.
«Начни с того, что чувствовала. Детали».
Он усадил меня к себе на колени, и я почувствовала его твердость сквозь тонкую ткань халата. Мой собственный стыд начал таять, сменяясь знакомым, глубоким возбуждением.
«Это было… неловко. Страшно, — мой голос стал тише, я уткнулась лбом в его шею. — Он был так терпелив. Смазки было много, но первое ощущение — это будто тебя разрывают. Острая, непривычная боль».
Я замолчала, вспоминая. Его рука мягко поглаживала мой живот.
«А потом… боль ушла. Сменилась… заполненностью. Невероятной. Каждое движение отдавалось где-то глубоко внутри, во всем теле. Я чувствовала себя полностью… завоеванной. И от этого было так сладко».
Он тихо застонал, его пальцы впились в мою кожу. Я знала, что этот рассказ — лишь прелюдия. И что очень скоро слова сменятся действием, а стыд — животной, всепоглощающей жаждой.