Кожа на моих запястьях была влажной от пота, а сердце колотилось так громко, что, казалось, заглушало тихую музыку из соседней комнаты. Я стоял на коленях, опираясь локтями о прохладную шелковую простыню, и чувствовал, как по моей спине пробегает нервная дрожь.
— Расслабься, — его голос был низким и спокойным, ладонь легла мне на поясницу, заставляя вздрогнуть. — Дыши.
Я попытался сделать глубокий вдох, но он застрял где-то в горле. Кончик смазанного чем-то холодным и скользким предмета — не его пальца, а чего-то гладкого, округлого — коснулся самого интимного, самого запретного места. Стыд обжег меня изнутри, жаркой волной разливаясь по щекам. Я закрыл глаза.
— Готов? — спросил он, и в его тоне не было насмешки, только терпение и… возбуждение. Я слышал его по прерывистому дыханию у меня за спиной.
Я не смог выговорить ни слова, лишь кивнул, уткнувшись лицом в складки простыни. Осторожное, но настойчивое давление усилилось. Было тесно, непривычно, почти больно от этой новой, растягивающей наполненности. А потом — глубже. Мое тело сопротивлялось секунду, а потом сдалось, приняв инородное тепло.
И вдруг… стыд отступил, сменившись странным, пугающим любопытством. Ощущение было острым, прямым, будто ток пробегал по всем нервным окончаниям прямо к моему напряженному, пульсирующему члену. Я издал тихий, сдавленный звук, не то стон, не то вздох.
— Нравится? — он прошептал, и его пальцы легонько провели по моей внутренней поверхности бедра.
Я мог только кряхнуть в ответ, захваченный шквалом новых чувств. Каждое его микроскопическое движение отзывалось внутри меня огненной волной. Это было унизительно. Это было невероятно.