Все началось с тихого шепота в полумраке библиотеки, где пахло старыми книгами и тайной. Воздух гудел от напряжения, которое копилось между нами годами — не кровное родство, но родство по браку, создавшее эту особенную, жгучую близость. Мой сводный брат Марк медленно подошел ко мне сзади, пока я делала вид, что ищу фолиант на верхней полке. Его теплое дыхание коснулось моей шеи, и по спине пробежала первая дрожь.
«Ты же знаешь, о какой истории я говорю, — его голос был низким и властным. — Не о тех, что в этих переплетах. О той, что мы пишем сами. Групповой анал в семье истории… она начинается прямо сейчас».
Его ладонь легла на мой низ живота, прижимая к полке, а пальцы другой руки уже расстегивали ширинку его брюк. Я чувствовала, как мое тело, вопреки голосу разума, отвечает ему влажным pulsом. Он достал флакон с смазкой, прохладной и скользкой, и я зажмурилась, услышав тихий щелчок крышки. Это был сигнал.
Дверь библиотеки беззвучно открылась, и в комнату вошел его отец, мой отчим. Его взгляд, тяжелый и одобряющий, скользнул по мне. Он подошел и встал передо мной, крупной ладонью направляя мое лицо к себе. «Расслабление, дорогая, — прошептал он. — Только расслабление откроет тебе весь экстаз».
Марк, смазав себя обильно, начал входить в меня сзади, медленно, преодолевая сопротивление. Ощущение полноты было оглушительным, всепоглощающим. Он заполнял меня, растягивал, и я издала глухой стон, который поймал в свой рот отчим. Это было больше, чем просто соединение тел; это был ритуал, посвящение в нечто запретное.
И вот он, этот момент, когда история стала реальностью. Групповой анал в семье истории перестал быть фантазией. Это была плоть, жар, предательски сладкое чувство двойного проникновения, где я была центром их общего, молчаливого согласия. И я, задыхаясь между их телами, понимала — это только начало.