Я никогда не думала, что чтение может быть таким… физическим. Свет от экрана ноутбука выхватывал в темноте комнаты лишь мои пальцы на клавишах и, наверное, горящие щеки. Еще один рассказ. Грубый, откровенный, лишенный всяких нежностей. Именно такие я искала.
«…он вошел в нее сзади, без предупреждения, и она закричала от этой дикой, разрывающей полноты…»
Я сглотнула, чувствуя, как по животу разливается тяжелое, стыдное тепло. Ноги под одеялом непроизвольно сжались. Это было неправильно. Грязно. Но мое тело, предательски влажное и напряженное, не хотело ничего знать. Оно отзывалось на каждую похабную строчку пульсацией глубоко внутри, там, где я почти никогда не прикасалась сама. Мысль об этом — о такой близости, о подчинении, о потере контроля — заставляла сердце биться в пересохшем горле.
Рука сама потянулась под резинку трусиков. Кончики пальцев скользнули по влажным волосам лобка, и я зажмурилась, представив, что это не я. Что это кто-то читает мне это вслух хриплым шепотом прямо в ухо. Что решающий момент близок.
— И что же ты там нашла интересного? — раздался из дверного проема мягкий, знакомый голос.
Я ахнула и захлопнула крышку ноутбука так, будто он мог взорваться. В свете из коридора силуэт Марка казался огромным.
— Ничего, — выдохнула я, и голос мой прозвучал сипло, чужим. — Просто… читала.
Он сделал шаг в комнату, и я почувствовала, как стыд накрывает с головой. Он видел. Чувствовал. Знает.
— Покажи, — тихо сказал он, и в его тоне не было вопроса. Это была просьба, от которой сжалось все нутро. Он сел на край кровати, и матрас прогнулся под его весом. Его пальцы коснулись моей горячей щеки. — Что разожгло тебя так, малышка?