Кожа его ладони была шершавой и горячей, когда он провёл ею по моей спине, заставляя всё тело содрогнуться от предвкушения. Шёпот, губами, касающимися уха, прозвучал как приказ: «Расслабься». В воздухе висело давнее, мучительное томление — то самое желание, которое я годами подавляла, считая его чем-то запретным для себя, для женщины моего возраста.
Но он знал. Он видел это томление в моих глазах, когда мы вместе листали тот альбом, и его пальцы скользили по страницам не просто так. Это был намёк, прямая отсылка к тому, о чём я лишь осмеливалась читать. Анал зрелых — истории, от которых закипала кровь и сжималось низом живота, — перестали быть просто текстом на экране. Они стали нашим общим, выстраданным сценарием.
Он нанёс смазку, холодную и скользкую, и его прикосновения стали настойчивее, но нежными. Я зажмурилась, погружаясь в ощущения, в это пугающее и манящее обещание полноты. И когда первый дюйм вошёл, медленно, преодолевая сопротивление, мир сузился до точки острого, обжигающего контакта. Это было горячо, нестерпимо горячо и ново. Всё моё существо сосредоточилось на этом проникновении, на превращении стыда в сладость.
И тогда я поняла. Я больше не хочу просто читать анал зрелых. Я хочу чувствовать его. Проживать. Быть этой историей — где каждая секунда есть смесь боли и восторга, а каждый последующий толчок приближает к тому самому, долгожданному расслаблению и катарсису.