Тишина в доме была густой, как горный туман. Я лежал на своей кровати, прислушиваясь к каждому шороху за стеной, где готовилась ко сну моя старшая сестра, Лана. Мысль о ней сводила с ума, наполняя живот горячими углями стыда и желания. Я знал, что это грех, перечёркивающий всё, чему нас учили, но тело не хотело слушать разум.
Дверь скрипнула. В луче света из коридора я увидел её силуэт в тонкой ночной сорочке, облегавшей соблазнительные изгибы.
— Не спишь? — её шёпот прозвучал как приглашение.
Она села на край кровати, запах её кожи — тёплый, сладкий — ударил в голову. Моя рука сама потянулась к её бедру, и она не отстранилась. Сердце колотилось, готовое вырваться из груди. В темноте наши губы встретились, и мир рухнул. Её поцелуй был влажным, жадным, запретным.
— Мы не можем… — прошептала она, но её пальцы уже расстёгивали мою майку.
— Знаю, — хрипло ответил я, целуя её шею, чувствуя, как вся моя кровь устремляется в одно место. Рука скользнула под сорочку, ладонь обхватила упругую грудь. Она тихо застонала, прижавшись ко мне.
— Только не так, как все… — её голос дрогнул, полный стыда и мольбы. — Я… я боюсь.
Я понял её с полуслова. Это была последняя, шаткая граница, которую мы могли переступить, пытаясь обмануть собственную совесть. Страх и порочное возбуждение смешались в один клубок. Я кивнул, целуя её плечо, чувствуя, как трепещет её тело. Всё внутри меня горело предвкушением той боли и близости, что нас ждали, этого извращённого единения, где не будет места мыслям о завтра.