Ключи от квартиры в его руке звякнули с той же холодной, металлической определенностью, что и его голос час назад. «Ты знаешь правила, — сказал он тогда, не повышая интонации. — За каждое нарушение — последствия. Сегодняшнее — особое. Я хочу, чтобы ты сама попросила его. Я хочу услышать, как ты будешь читать своё анал наказание, как молитву».
Стоя в центре комнаты, под пристальным взглядом его серых глаз, я чувствовала, как по спине бежит знакомый холодок страха и предвкушения. Воздух был густым, как смазка на его пальцах, которую он неспешно наносил, усадив меня перед собой. Его команда была простой и неумолимой: описать словами, детально, чего я жду. Что я заслужила.
«Я… я заслужила твоё внимание, — начала я, голос дрогнул. — Твоё строгое внимание. Ты войдёшь в меня… туда, где я наиболее уязвима. Это будет мой анал наказание, которое я читаю по твоей воле». Слова, произнесённые вслух, обжигали губы. Он кивнул, одобряя, и его ладонь легла мне на поясницу, прижимая.
Первое ощущение — не боль. Это была всепоглощающая полнота, медленная и неотвратимая, заставляющая дыхание остановиться где-то в горле. Я вскрикнула, но это был крик экстаза, рождённого от полной утраты контроля. «Читай дальше», — приказал он, замирая, давая мне расслабиться в этом новом, невероятном состоянии.
И я читала. Шептала, задыхаясь, как заклинание: «Это моё анал наказание… читать которое… ты заставляешь моё тело». И тогда он начал двигаться. И родилась пульсация — глубокая, ритмичная, совпадающая с бешеным стуком в висках. Каждый толчок был и наказанием, и наградой, стирая грань между болью и наслаждением. Мир сузился до точки нашего соединения, до хриплого шёпота, в котором было всё: и покорность, и триумф.