Тишину в машине нарушал только шелест её платья. Я смотрел в темное окно, чувствуя, как горячая волна стыда накрывает меня с головой. Всего час назад мы с тещей, Ольгой, сидели за ужином, а теперь её рука лежала на моем бедре, а пальцы медленно, почти невинно, чертили круги по ткани брюк.
«Ты такой напряженный, Игорь,» — её голос, обычно звонкий, теперь был низким, бархатным. — «Расслабься. Она же не узнает».
«Ольга Петровна, мы не должны…» — начал я, но слова застряли в горле, когда её ладонь накрыла мой уже твердый член через штаны. Внутри всё сжалось от запретного возбуждения.
«Должны, должны,» — прошептала она, приближая губы к моему уху. Её дыхание было горячим, пахло вином и дорогими духами. — «Я видела, как ты на меня смотришь. Все эти годы».
Она взяла мою руку и завела себе под юбку. Кожа её бедра была невероятно гладкой и горячей. Пальцы скользнули выше, наткнувшись на край шелкового белья, а потом — на голую, упругую плоть. Я ахнул. Она не носила трусов.
«Вот видишь,» — выдохнула Ольга, прижимая мою ладонь к своей промежности. Она была влажной. — «Я тоже вся горю. И знаю, куда ты хочешь. Туда, куда даже моя дочь тебе не позволяет».
Стыд смешался с животной жаждой. Я повернул голову и встретился с её взглядом. В темноте горели её глаза. Она медленно, не отрываясь от меня, приподнялась на сиденье и задрала юбку, открывая темный изгиб между ягодиц.
«Здесь,» — сказала она просто, направляя мой палец к тугому, запретному отверстию. — «Будь моим первым. В этом».