Тишина в доме была густой, липкой, как этот летний воздух. Я стояла на кухне, опершись о раковину, и слушала, как за стеной в гостиной щелкает пульт от телевизора. Мама снова смотрела что-то свое, «для взрослых». Я знала по этим приглушенным стонам, доносившимся из-под двери.
«Лена, иди сюда на минутку!» — её голос прозвучал неестественно бодро.
Я вошла. На экране двигались тела, сплетенные в немыслимой, почти болезненной близости. Жар ударил мне в лицо. Я хотела сбежать, но ноги будто приросли к полу.
«Садись, — мама pat-нула место на диване рядом. — Ты же взрослая уже. Пора знать, что между людьми бывает… разная близость».
Её рука легла мне на колено, тепло просочилось сквозь тонкую ткань хлопковой пижамы. Я смотрела на экран, где мужчина… входил в женщину не так, как показывали в романтических фильмах. Это было грубо, интимно до стыда. И от этого стыда внизу живота зажглась странная, томительная тяжесть.
«Видишь? — мама говорила тихо, почти шёпотом, её пальцы слегка водили по моей коже. — Это называется анальным сексом. Это… очень глубоко. Не только физически».
Её дыхание коснулось моей шеи. Я замерла, разрываясь между желанием отпрянуть и диким, пугающим любопытством. Тело будто не моё: влажное, натянутое как струна, отзывалось на каждый её touch. Я видела, как её взгляд скользит по моей фигуре, и в нём было нечто новое, от чего сердце забилось в паническом, сладком ритме.
«Боишься?» — спросила она, и её губы почти коснулись моего уха.
Я не смогла вымолвить ни слова, лишь кивнула, чувствуя, как плавится что-то внутри, стирая границы, которые я знала с детства.