Её горячее дыхание обжигало мою шею, а пальцы вцепились в простыню так, будто она держалась за край пропасти. Я лежал сзади, полностью погружённый в её узкое, невероятно тугое тепло. Каждый мой медленный толчок заставлял её вздрагивать и тихо выдыхать: «А-ах…».
— Ты в порядке? — моё слово прозвучало хрипло, больше похожее на стон. Я боялся причинить боль, но моё тело, охваченное животным возбуждением, требовало большего.
Она лишь кивнула, уткнувшись лицом в подушку. Её ягодицы, такие детские и упругие, прижимались к моему животу. Я видел, как по её спине, тонкой как у птички, пробегала дрожь. Стыд жёг меня изнутри — стыд от этой запретной близости, от её доверчивости и моей собственной, неконтролируемой жажды. Но остановиться было уже невозможно.
— Медленнее… Пожалуйста, — её голос был едва слышен, сдавленный и влажный.
Я послушался, скользя почти полностью наружу, чувствуя, как каждое её внутреннее мышечное кольцо сопротивляется, а затем снова впускает меня. Это было пыткой и блаженством одновременно. Моя рука обвила её тонкую талию, прижимая её ещё ближе, и в этот момент она прошептала то, от чего кровь ударила в виски:
— Не останавливайся…